Презрение Лорда [ Проклятие Лорда, Проклятие лорда Фаула] - Стивен Дональдсон

Но это не объясняет нам причины, — голос Морэма стал напряженным. — Если единственной целью Лорда Фаул было доставка послания, совсем не обязательно было привлекать для этого кого-либо извне. И не было никакой нужды спасать тебя от Друла, как сделал он, доставив тебя на Смотровую Кевина, и как, по-моему, хотел сделать, послав своего Пожирателя, чтобы тот помешал тебе идти через Анделейн. Нет, ты призван привести наши души к истинному намерению Презренного. Почему он вызвал тебя из-за пределов Страны? И почему именно тебя, а не кого-нибудь другого? В чем ты соответствуешь его запросам?

Тяжело дыша, Кавинант сжал зубы и ничего не сказал.

— Давай я поставлю вопрос иначе, — настаивал Тротхолл. — История, которую ты нам рассказал, содержит в себе свидетельство правды. Но многие из живущих знают, что Пожирателей одно время звали Хереш, Шеон и Иоханнум. И мы также знаем, что один из Освобожденных в течение многих лет изучал духов Анделейна.

Сам того не желая, Кавинант вспомнил безнадежное мужество животных, которые помогали Освобожденному спасти его в Анделейне. Они бросались навстречу гибели с отчаянной и тщетной яростью, пытаясь заглушить звучавший в ушах звук их гибели.

Тротхолл продолжал без остановки:

— И мы знаем, что тест правды ломильялор абсолютно надежен — если проверяемый не превосходит проверяющего.

— Но Презренный это тоже знает, — огрызнулась Осандрея. — Он мог знать, что Освобожденный живет и занимается изучением в Анделейне. Он мог сочинить эту легенду и обучить ей тебя. Если это так, — мрачно зал-, вила она, — то тогда вопросы, на которые ты отказываешься отвечать, — именно те, которые могли бы обнаружить фальшивость твоего рассказа. Почему Хайербренд Парящего Вудхельвена проверял тебя? Как проходила эта проверка? С кем ты сражался, используя посох? Какой инстинкт обратил против тебя Этьеран, жену Трелла? Ты боишься отвечать, потому что тогда мы увидим, что это дело рук Презренного.

Высокий Лорд Тротхолл властно произнес:

— Томас Кавинант, нам необходим какой-то знак того, что все рассказанное тобой — правда.

— Знак? — сдавленно переспросил Кавинант.

— Докажи нам, что мы можем тебе верить. Ты принес приговор нашим жизням. Этому мы верим. Но может быть, это твоя цель — отвлечь нас от истинной защиты Страны. Дай нам какой-то знак, Неверующий.

Трепеща, Кавинант чувствовал, что непостижимые обстоятельства сна сомкнулись вокруг него, отрезав любую попытку к надежде или независимости. Он с трудом поднялся на ноги, чтобы достойно встретить поражение. Как к последней инстанции он обратился к Гиганту:

— Скажи им. Этьеран и тебя винила в том, что случилось на праздновании. Потому что она проигнорировала предупреждение. Скажем им.

Он горящими глазами смотрел на Преследующего Море, желая, чтобы Гигант поддержал его последний шанс на независимость, и после мгновения мертвой тишины Гигант сказал:

— Мой друг Томас Кавинант говорит правду, в некотором смысле. Этьеран, жена Трелла, больше всех винила себя.

— И тем не менее! — сухо сказала Осандрея. — Может быть, она винила себя за то, что провела его на празднование… что позволило ему… Ее боль еще ничего не говорит в его пользу.

И Тротхолл низким голосом настойчиво повторил:

— Твой знак, Кавинант. Нам необходимо вынести решение. Ты должен выбрать между Страной и Презирающими Страну.

«Кавинант, помоги им!»

— Нет! — хрипло выкрикнул он, повернув лицо к Высокому Лорду. — Это была не моя вина. Неужели вы не понимаете, что именно этого и хочет добиться от вас Фаул?

Тротхолл встал, перенеся весь свой вес на посох. Когда он заговорил, его фигура, казалось, увеличилась в размерах, наполненная силой.

— Нет, я этого не вижу. Ты закрыт для меня. Ты просишь, чтобы тебе верили, но отказываешься проявить доверие. Нет. Я требую знак, в котором ты нам отказываешь. Я — Тротхолл, сын Дунлиона, Высокий Лорд по назначению Совета. Я требую.

В течение одного долгого мгновения Кавинант, казалось, колебался в нерешительности. Взгляд его упал на углубление с гравием. «Кавинант, помоги им!» Со стоном он вспомнил, какой ценой заплатила Этьеран за то, чтобы он стоял сейчас на этом месте. «Ее боль ничего не говорит». Как контрапункт, в ушах его прозвучал голос Баннора: «Две тысячи лет. Жизнь или смерть. Мы не знаем». Но лицо, увиденное им среди огненных камней, было лицо его жены. «Джоан!» — крикнул он. Было ли больное тело важнее, чем все остальное?

Он рванул рубашку, словно пытаясь обнажить свое сердце. Оторвав от прилепленного к груди кусочка клинго свое обручальное кольцо, он втиснул его на безымянный палец и поднял левый кулак, словно вызов. Но настроение его было вовсе не воинственным.

— Я не могу им пользоваться! — с тоской крикнул он, словно кольцо все еще было символом женитьбы, а не талисманом дикой магии. — Я прокаженной!

Святилище наполнилось возгласами удивления. Хатфролы и Гаф были ошеломлены. Тротхолл тряс головой, словно впервые в жизни пытался проснуться. Интуитивное понимание, словно волна, прошло по лицу Морэма, и он вскочил на ноги, полный напряженного внимания. Гигант тоже встал, благодарно улыбаясь. Лорд Осандрея присоединилась к Морэму, но в ее глазах не было облегчения. Кавинант мог видеть, как сквозь первое мгновение замешательства она пытается пробиться к сути дела, мог видеть, как она думает: «Спасение или проклятие, спасение или проклятие…» Казалось, из всех Лордов только она одна понимала, что даже этого знания недостаточно.

Наконец Высокий Лорд овладел собой.

— Теперь мы, наконец, знаем, как принимать вас, — произнес он. — Юр-лорд Томас Кавинант Неверующий и повелитель белого золота, добро пожаловать с правдой. Прости нас, ибо мы не знали. Тебе подчиняется дикая магия, которая разрушает мир. А сила — во все времена устрашающая вещь.

Лорды отдали Кавинанту салют, словно одновременно хотели и призвать его, и защититься от него, а затем вместе запели:

В каждом камне заключена дикая магия,Которую может высвободить или подчинить себебелое золото.Белое золото — редкий металл,не встречающийся в Стране,И не управляемый, не ограничиваемыйи неподчиняемый Законам,С помощью которых была создана Страна.(Ибо Страна прекрасна.Словно мечта сильной души о мире и гармонии, А красота невозможна без порядка.И закон, который дал жизнь Времени, —Это самоконтроль Создателя Страны.)Но скорее краеугольный камень,Стержень, ось анархии,Вне которой было сотворено Время,И со Временем — Земля.И с Землей те, кто ее населяет;Дикая магия содержится иВ каждой частице жизни,И ее освобождает или подчиняет Золото(Которое родилось не в Стране),Поскольку эта сила — якорь арки жизни.Которая охватывает и управляет Временем;А белое-белое золото,Не черное, не красное, не алое,не зеленое,Потому что белизна — это цвет кости,Структура плоти.Порядок жизни.Эта сила — парадокс.Ибо Сила не существует без Закона,А дикая магия не имеет Закона;И белое золото — парадокс,Ибо оно говорит в пользу кости Жизни,Но в нем нет части Страны.И тот, кто владеетБелым дикой магии золотом —Парадокс.Ибо он все и ничто.Герой и глупец.Могущественный и бессильный.И одним словом правды или предательстваОн спасет Землю или проклянет Землю,Ибо он безумен и мудр,Холоден и горяч,Утерян и найден.

Это была запутанная песня, странно гармоничная, без диссонанса, позволившего бы слушателю отдохнуть. И в ней Кавинант мог услышать хлопающие крылья стервятников, когда голос Фаула произнес: «Ты обладаешь силой, но никогда не узнаешь, что это такое. Ты не сможешь противиться мне».